Нам есть, что сказать друг другу…

Posted by Наталья Чавлытко | Статьи для размышления и самосовершенствования | Четверг 27 Июнь 2013 18:00

 http://silaosoznania.ru/

Самосовершенствование Размышления Информация Сила осознания Осознание Любовь Жизнь Гармония Семья Дети Мама

Статьи для размышления и самосовершенствования

 Нам есть, что сказать друг другу…

Автор Карасева Елена

Нам есть, что сказать друг другу…

Смотрите статью:

Шокирующий эксперимент семейного психолога


Надо, чтобы в доме и собаки были, и кошки, и приятели - целый мешок, и всякие там жмурки - пряталки.

Вот тогда дети и не станут пропадать! - Тогда родители пропадать начнут.

Потому что я и без того на работе устаю. 

У меня еле – еле сил хватает телевизор смотреть

(цитата из м/ф «Трое из Простоквашино»)

Мы устаем на работе…

…Мы устаем от телефонных переговоров, встреч, общения на работе…

Мы вообще устаем. Нам хочется отдохнуть…

Приходим домой, включаем телевизор…

Автоматически. Включаем компьютер. Автоматически…

И автоматически говорим ребенку: «Привет! Как дела в школе? Все хорошо? Ну и отлично».

Не слушая ответ, не вникая в детали…Мы же устали, нам надо отдохнуть…

И ребенок тоже идет к телевизору (компьютеру, ноутбуку)…

А куда еще идти, если родители устали и не хотят общаться…

Там, в сети, у него есть своя жизнь, друзья, свой круг общения, где они  и делятся радостями-горестями-обидами…

Где они жалуются (да-да!!!)  на нас, взрослых…

Ушло из нашей жизни простое человеческое общение. Мы подменяем его чем-то другим…

Однажды в сети я нашла стихотворение…  Автора не знаю, увы!

Для меня, честно говоря, это стихотворение было потрясением. Прочтите его.

Невеселое признание четырнадцатилетнего человека

Вы говорите, что мы избалованы!

Не спорю, мы избалованы.

Но кто избаловал нас?

«Когда я был ребенком, – говорит мой отец, –

я копил деньги на велосипед,

но так и не смог его купить.»

Ну и что? Ведь если бы мы жили в то время,

У нас тоже не было бы велосипедов.

Но мы живем сейчас, и вы, взрослые, покупаете нам все,

О чем сами мечтали в детстве.

Да-да, все это у нас есть, но поймите:

Для нас велосипед, телевизор или машина –

самые обычные вещи.

Мы родились в другое время,

вот в чем все дело, но мы в этом не виноваты.

Это не я, а мой папаша сходит с ума по тем вещам,

Которые, как он считает, достаются нам слишком легко.

«Мне страшно», – говорю я ему.

Положим, я говорю это не прямо,

а как-нибудь иначе, но мне необходимо услышать его голос.

«Не мешай, я смотрю телевизор», – отвечает он.

«Загрязнение среды… – говорю я…

Знаешь наши девчонки… Послушай же, мне страшно…»

«Подожди, сейчас будет сводка погоды», – отвечает он.

Нам все достается слишком легко, но нам это не нужно,

нам хочется, чтобы с нами поговорили,

чтобы о нас всегда помнили.

Чтобы мы были важнее, чем сводка погоды…

Но ведь это не так, вот мы и начинаем…

Ладно, сдаюсь, мы избалованы…

Пап-а-пап, дай десятку на кино!»…

Мы так заняты своей взрослой жизнью, что не замечаем того, как живут наши дети.

Что они делают, что их интересует, с кем они дружат?

Вы можете сейчас, читая эти слова, дать ответ на эти вопросы? Ну, подумайте минутку…  Можете?

Пару лет назад я увольнялась с одной работы, делая выбор в пользу другой.

Почему? Все просто: там обещали совсем другие деньги…

О чем было раздумывать? И вот, в этот момент, мне позвонила моя знакомая, успешная бизнес-леди…

Мы поболтали о том, о сем, и потом она аккуратно сказала: «Я слышала, ты меняешь работу…

Я знаю, куда ты уходишь, в пресс-службах это не тайна, сама знаешь…

Хочу тебе сказать, просто, по-дружески… Помнишь, я тогда ушла главредом в …- И она назвала известный журнал…- Я работала сутками, мне платили не просто хорошие - большие деньги.

Они мне были очень нужны, т.к. мы жили с родителями и мечтали о своем жилье. Семью я не видела.

Тогда мне казалось – есть цель, и я к ней иду. Я его купила, это жилье. Мы живем отдельно. Только за это время дочь выросла…

Я не видела, когда это произошло, я же работала. Теперь у меня есть три  дня в неделю, когда я могу быть дома…

А она спрашивает меня: «Мам, ты что, не пойдешь на работу? Ты будешь дома? Я не смогу послушать музыку?» Я мешаю ей дома, понимаешь… То время, когда я ей была нужна, прошло… Тогда меня не было дома…

Я не видела, как росла моя дочка. А теперь я ей не нужна…

Ты подумай об этом, не вляпайся в то, во что попала я…».

Деньги были нужны. Но поработав в ритме «одна работа и ничего больше» год, я поняла – это не мое!

Я не хочу так жить! Я не хочу уходить на работу рано - рано и приходить поздно-поздно, когда мой ребенок уже спит…

Я хочу читать ей на ночь книжки и слушать, как прошел ее день, я хочу видеть, как растет мой ребенок, я хочу знать, что ее интересует в этой жизни. Я хочу проводить с ней выходные дни, вышивать лентами картины, слушать ее голосок…

Я не хочу однажды понять, что я не нужна дочери, потому что она выросла, пока мама зарабатывала деньги…

И я нашла другую работу, которая дала мне такую возможность – видеть, как растет мой ребенок, уделять время семье, не мучиться и не разрываться между работой и семьей.

И, честно говоря, до сих пор не жалею об этом. Но и не жалею о том, что жила  в чудовищном ритме целый год. Это время дало мне возможность понять, что работа - деньги - власть для меня – не главное.

Да, оно много значит в этой жизни, но это – не весь мир…

Я прихожу домой…

Ко мне бегут наперегонки дочка и кот, прижимаются и просят внимания и ласки.

Я хочу, чтобы у меня хватало сил не срываться на дорогих мне людей.

Хочу, чтобы всем в моем доме было тепло и хорошо, когда мама приходит с работы.

Не всегда получается скрыть свое плохое настроение и усталость, честно… Но я стараюсь.

Стараюсь подарить своим любимым людям как можно больше своего времени, потому что ничто не может это заменить – то простое человеческое общение, которого нам всем так не хватает…

И каждый раз мысленно бью  себя по рукам, когда рука тянется к пульту телевизора…

Обнимите ребенка, когда придете сегодня домой, поговорите с ним…

Ведь вам так много всего надо друг другу сказать!

Проведите этот вечер вместе.

Без телевизора и компьютера.

Пусть это станет хорошей привычкой.

Я вам этого от всей души желаю!

PostedbyКарасева Елена
http://silaosoznania.ru/

 

 

Получайте  свежие статьи  и другие полезные материалы на свой почтовый ящик,
подписавшись на рассылку проекта:

 

Ваш e-mail: *
Ваше имя: *

 

 

Читать статьи:

 

 

<<< вернуться назад

на главную

вперед >>>

 к содержанию

 

Чемодан «под крокодила» – влюбленным в жизнь для размышлений

Posted by Наталья Чавлытко | Статьи для размышления и самосовершенствования | Пятница 1 Июнь 2012 16:39

http://silaosoznania.ru/

Любовь Семья Сила осознания  Самосовершенствование личности Статьи для размышления и самосовершенствования Осознание Сознание человека

Самосовершенствование личности

 

Чемодан «под крокодила» -

влюбленным в жизнь для размышлений

 

Чемодан «под крокодила» - влюбленным в жизнь для размышлений

 

 

Портал "Сила осознания" приглашает всех к совместным дистанционным практикам

Круглый стол "ВМЕСТЕ",

читайте статьи:

Круглый стол «ВМЕСТЕ»  -

Каждый обладает потенциалом целительной энергией

Вместе к СВЕТУ и  ГАРМОНИИ!

 

Автор: Наталья Гребнева

Отца у меня нет. До пяти лет был, а потом не стало: мама распахнула жёлтый «под крокодила» чемодан, подчёркнуто аккуратными стопочками сложила вещи, захлопнула и вручила растерянному отцу…

Тот принял груз, тоскливо взглянул:
- Аня, может, не будем? Семья ведь у нас, дочка растёт…
Но Аня мотнула головой, поджав губы:
- Всё, Серёжа, довольно. Уходи.

И он ушёл. Отсутствие жёлтого чемодана «под крокодила» было ощутимо: пятилетняя я любила использовать его то, как прямоугольную лодку то, как тесную кровать с холодной синтетической «простынкой», в общем, он был незаменимым участником в играх.

И я долго ныла, что «тузику и барсику не в чем плавать и негде спать», мама реагировала суровым взглядом и окриком: «Больше игр, что ли, нету? Свет клином на этом чемодане сошёлся?»

Потом она закрывалась в ванне, выходила с красными глазами, притихшая, садилась на диване с семейным альбомом, переворачивала страницы… Я подходила, тыкалась ей в мягкий пахучий бок широким, как у отца, лбом и замирала. А она ласково баюкала. Не меня, себя:

- Вот тётя Маша из Хабаровска, помнишь её, Алёнка? Ну, большая такая, ты ей чуть ухо с сапфировой серёжкой не оторвала. А вот дядя Алик из Читы… Помнишь, он тебе стеклянного петушка подарил, ты его зачем-то в форточку швырнула. И ведь меткая какая! Я чуточку фрамугу приоткрыла, чтобы чад от котлет проветрить, глядь – петушок над ухом просвистел, успела голуба моя «Пете-петеньке» ноги приделать!

Мы смеялись, хотя история рассказывалась в сотый раз. Согласно ритуалу, тётя Маша чудом спасала сапфировую серёжку, дядя Алик вручал петушка, а тот с прощальным блеском пролетал по неизменному маршруту.

Заодно на несколько минут воскресал отец, смеющийся и близкий…

Дело, конечно, было не в жёлтом чемодане «под крокодила».

Просто вслух скучать по отцу мама не разрешала.

***

До пятнадцати лет, пока вертлявый Игорь Патрикеев не посмотрел на меня «по-особенному», я не задумывалась, что мама тоже женщина. Красивая и молодая.

Ей тоже хочется в кино, и купить новое платье, вертеться в обновке перед зеркалом, чтобы любимый мужчина смотрел и восхищённо приговаривал: «Анька, да ты у меня самая лучшая!»

В её скудной на любовь жизни случались островки счастья: то три месяца подряд по выходным меня отправляли ночевать к бабушке, то на лето «вербовали» в пионерский лагерь, на пару ненавистно одинаковых смен.

В родительский день мама приезжала весёлая, непривычно шумная, в ярком сарафане и босоножках на убийственных каблуках: прошагать в них 20 минут по дорожной брусчатке от автобуса до пионерских корпусов – настоящий подвиг.

Тайна каблуков мне открылась позже – маму попросту кто-то подвозил и оставался ждать за воротами обители «счастливого детства»… Но всё это я сложила в столбик и суммировала потом.

- Мам, а я Игорю нравлюсь! Ну, такой шустрый, ты его цыганёнком назвала, когда увидела! – я от души куснула яблоко.
- Не говори с набитым ртом, тоже мне, невеста.

Цыганёнка помню, симпатичный парнишка, но он же, кажется, ниже тебя ростом? – деловито, не отрываясь от мытья посуды, отозвалась она.
- Ничего не ниже! – вспыхнула я и от обиды проглотила пол-яблока. – Почти до уха, до самой высокой точки! И он ещё растёт!
- Ух ты, никак обиделась?! – шутливо поддела она. – Раз так, невеста, в воскресенье пойдём тебе наряд покупать. А то придёт твой цыганёнок свататься, и кого я ему предложу? Девочку Алёну в тощей юбочке, из-под которой острые коленки торчат?

…Это было самое лучшее в городе и на всей Земле платье. Голубой крепдешин, мелкие белые горошины, талия на «кокетке», белоснежный атласный бант на груди. Девчонки вовсю ходили на свидания в джинсах, но мама сказала: «У женщины должно быть красивое платье». Я замерла перед зеркалом, она подошла сзади, взяла мои волосы в ладонь, подняла наверх:

- С высокой причёской лучше… Ох, Алёнка, совсем ты у меня взрослая. Отец, если бы увидел, порадовался бы.
Я засопела, шевельнула лопатками, оправляя платье, и решила не упускать момент.
- Мам, неужели он ни разу не хотел на меня посмотреть?
- Как же, хотел много раз, - ответила она моему зеркальному отражению. – Да только я не позволила.
- Почему?
- Потому что не нужно.
- Кому не нужно, мам? Тебе?

А мне, может, нужно было, и сейчас нужно.

Ты столько лет молчишь, а я как дура спросить боюсь.

Из-за чего ты тогда его с чемоданом выставила?

Мы так и стояли у зеркала, моё крепдешиновое отражение безмолвно спрашивало, мамин облик в ромашковом халате бесцветно отвечал.

Пока я не дёрнула плечом:
- Расстегни «молнию», я переоденусь.
Она послушно дёрнула «язычок», платье спало с плеч.
- Чай будешь? – через пару минут донеслось с кухни.

***

Когда я была маленькая, родители, как все вчерашние студенты, жили бедно.

Угол свой имелся – спасибо дедушке – а вот на радости быта нужно было зарабатывать.

Сколотить капиталец хотелось поскорее, поэтому мой рукастый-головастый папа отправился за длинным рублём в далекие края, где зима длится вечно.

Два года он присылал маме подробные письма на листах в трогательную клеточку, переводил деньги, иногда звонил. А мама растила меня, работала и отчаянно скучала по мужу.

Наконец, добровольная ссылка закончилась, отец вернулся щедрым барином, хватило и на полированную стенку, и на кучу нужного-ненужного добра.

…Это было славное время.

Они словно заново влюбились, утром вместе отводили меня в садик, вечером приходили, держась за руки.

Готовят на кухне ужин, отец картошку чистит, мама по одной «принимает» шкурки и отправляет в мусорку: лишь бы рядом, слышать родной запах, вскользь коснуться губами мягкой мужниной щетины…
- Когда слишком сильно любишь, это плохо, дочка, - мама звякнула ложечкой в чашке с остывшим чаем. – Чересчур много видишь, всё замечаешь, не прощаешь даже мелочей. А надо было закрывать глаза, не лезть с дотошными вопросами…

Их лодку любви покачнула кипа фотографий, привезённых отцом из края вечной мерзлоты.

Маму так интересовала его далёкая, другая жизнь, что она постоянно перебирала чёрно-белые сюжеты, спрашивала и получала известные, тёплые ответы:
- С котелком-то? Михалыч, наш прораб. Мужик мировой!

Уехал на заработки, а дома жена с тремя пацанами осталась. Как он переживал!

Сядет вечером, письма перебирает, картиночки рассматривает, что сыновья нарисовали – «папка и медведь», «папка и росомаха». А сам от нервов что-нибудь жует, натура такая.

Один раз увлёкся и недельный запас хлеба умял… А это Валерка, шебутной малый, буровик.

Остался там, на кооператив зарабатывает, письмо надо написать ему… А это докторша, Люба… Ань, ну опять!

При чём тут «симпатичная»? Замужем она, сын есть. Ну подумаешь, рядом на фотографии сидим? Гос-с-споди, Анька, клянусь, не обрываю уши тебе только потому, что люблю! Иди ко мне, ревнивица!..

Она почти поверила, что грустноглазая докторша по чистой случайности всегда оказывалась в кадре рядом с отцом.

Но под Новый год пришло письмо из чужого города, отправитель – Сумарокова Любовь.
- Я думала, там обычная открытка, поэтому вскрыла конверт, не дождавшись отца.

Даже не думала, что читать чужие письма нехорошо… А вместе с открыткой выпал тетрадный листок: «Помню твои руки и губы», «уйду от мужа», «скучаю», «твоя Любушка-Любаша» … Как не убила его, сама не понимаю.

Он говорил, что любит меня и тебя, дорожит нами, что нужно всё забыть и жить дальше. Он не хотел и ничего «там» не планировал, но разлука, тоска, вечный снег. А она просто оказалась рядом…

Чай в маминой чашке покрылся радужной плёнкой, она совсем забыла про него, глядела в окно пустыми глазами.

Нет, не пустыми. В них не было ни слезинки, но там были десять лет мучительной, ненужной, никуда не девшейся любви. И громадного сожаления. Что в тот день она распечатала конверт и скользнула взглядом по нервным строчкам. Что не выбросила то письмо, а показала отцу. Что некрасиво, до вспухших жил на шее, кричала на него. Что категорично собрала вещи. Что пыталась заменить, растворить в себе эту любовь, сломать и искорёжить, а получилось лишь исковеркать себе жизнь… И что мне, несмышлёной «пуговке», так не хватало жёлтого чемодана «под крокодила».
- Тоска и разлука, дочь, действительно страшное испытание. А гордость – глупый советчик.

Да ещё любовь эта треклятая, не любовь даже, а любища. Если бы меньше любила его, махнула бы рукой на измену и жили бы дальше. Ты – при папке, я при муже… Алён, а давай сфотографируем тебя в этом платье?

Так на меня в юности похожа!

***

Десять лет у меня не было отца. Может быть, его и дальше не будет.

Всё зависит от того, кто и что ждёт меня за дверью, обитой вишнёвым дерматином.

В новом девятиэтажном доме, в зелёном городке неподалёку от нашего.

Адрес я взяла у мамы – ни разу она не ответила на его письма, лишь отбивала дежурную телеграмму: «Алименты получены». Внизу, на лавочке под цветущей липой, остался взволнованный до испарины Игорь Патрикеев.

Я отдала ему ветровку, прикрывавшую голубое платье - ветерок зябкий. В куртке нельзя идти к заветной двери, надо в небесном крепдешиновом облачке.

В нём я похожа на маму, а мне так хочется помочь ему, подсказать.

Сейчас я позвоню в дверь с бронзовыми цифрами номера, и мне откроют…

Если откроет женщина, похожая на доктора Любу, я скажу, что ошиблась, уйду и «больше никогда».

Если он, не уйду. А если он сразу узнает меня…

Нет, лучше не думать, лучше не мечтать.

… На пороге стоял высокий худощавый мужчина. Секунду он смотрел, шагнул вперёд и обнял:
- Алёнушка моя!
Ещё через секунду схватил за руки и потянул внутрь, в квартиру, где меня чуть не сбил с ног дурашливый шоколадный пёс с неугомонным хвостом.

И нигде не было женщины, похожей на доктора Любу – ни фотографий, ни-че-го.

Может, её вообще никогда не было?

Через пять секунд у меня был отец.

Он нёсся вниз по лестнице в надежде, что у подъезда осталась наконец-то простившая его мама…

У меня был отец, был улыбчивый пёс, был Игорь.

Когда вернётся отец, я навсегда вручу ему маму, а он мне…

Я согласна на жёлтый чемодан "под крокодила".

Автор: Наталья Гребнева

 

 

<<< вернуться назад
на главную
вперед >>>
 к содержанию

 

Получайте  свежие статьи  и другие полезные материалы на свой почтовый ящик,
подписавшись на рассылку проекта:

 

Ваш e-mail: *
Ваше имя: *

 

 

Перейти к разделам  мастерской энергоинформационных практик:

 

 

Читать статьи: